Намек? Да как Вы могли заподозрить такое? Здесь истинная Сья

Вообще это состояние стало уже привычным для Джен. Мутная пелена, заволокшая разум, вязкая трясина, в которой тонет вся боль и неудовлетворенность жизнью. Алкоголь стал для нее, как инсулин для диабетика - без него никак. Загинашься, умираешь, но стоит получить долгожданную порцию, как тебе хорошо и весело. И руки больше не трясутся и можешь ходить по квартире, переваливаясь с ноги на ногу и сотрясая жирами. Даже заляпанный халат можно одеть и собрать сальные пряди в хвост.
А вот в зеркало лучше не смотреться. Треснет. Или она сама его разобьет от испуга. Потому что там отразится пропитое, красное еб... лицо с припухшими веками и пустым, ничего не выражающим взглядом. И кому надо на это смотреть? Правильно - никому.
Остается лишь догнаться до определенной степени, заставить себя пойти в ванную и вымыть голову дешевым мылом, игнорируя многочисленные баночки и скляночки, предназначенные для ухода за собой. Ведь они принадлежат муженьку, а Джен позволено довольствоваться лишь дешевым куском мыла из щелочи, после которого волосы становятся похожими на паклю. После нужно было заставить себя влезть в вытянутый тренировочный костюм, высушить голову и начать готовить ужин для суженного.
Что он там заказал себе? Она залила кипятком дешевую лапшу и хило ковыряя вилкой, принялась вспоминать, что именно хотел муженек сегодня. Ах да, сегодня ему нужен был стейк из зерновой говядины средней прожарки с обжаренными баклажанами, цукини и перцем, салат из креветок авокадо и шампиньонов, а на десерт его величество захотело медовое безе с шариком ванильного мороженого, взбитыми сливками и фруктами.
"Ну да, нашу красоту нужно хорошо откармливать, а то не хватить силенок еб*ть своих анарексичных красоток..."
Неизвестно сколько времени прошло, а она все сидела, ковыряясь в уже остывшей и разбухшей лапше и думала. Вспоминала отца, как он любил ее, как заботился о ней. Единственный мужчина, которому она была нужна всегда, как бы не выглядела и каких бы глупостей не натворила, вспоминала те слова, что сказала ему напоследок, вспоминала шушуканья соседей на похоронах, мол, дочь стоит над гробом и не плачет, глаза сухие, а лицо каменное. Вспоминала верных и добрых псов, которых пришлось усыпить, потому что Сэмми, мать его, не любил собак. Отец тогда не смог, пришлось самое делать укол. Вспоминала, как они извиняющийся скулили и виновато виляли хвостами, будто бы извиняясь за то, что помешали счастью любимой хозяйки. А Сэм. Он даже не помог похоронить их, ушел, как всегда сказав, что на встречу, а на самом деле отправился к очередной шлюхе. Джен вдела ее из окна - высокая и стройная девочка, лет на пять моложе Сэма, с копной огненных кудрей. А что, как раз в его вкусе. Молоденькая, красивая, а глаза большие-большие, добрые-добрые, как у коровы. Интеллекта у девицы примерно столько же. Потом вспомнилась дочка. Красавица, настоящая куколка с золотыми кудряшками и огромными голубыми глазами. Как она процеживала молочные смеси, потому что у Энни была аллергия на сахар, как не спала начами, когда у дочки резались зубки. А ведь она должна была вырасти такой красавицей... По толстым щекам потекли слезы. День завершил свой круг.
Сейчас ей захочется выпить, она встанет, подойдет к холодильнику в поисках спиртного, не найдет его, выругается сквозь зубы и полезет в очередную заначку, потом напьется и начнет готовить мужу ужин. Странно, вот на что, на что, а на ее кулинарные способности благоверный никогда не жаловался. И правильно, при всех своих недостатках готовила она хорошо, другое дело было лень что-то делать для себя, а для Сэма она всегда старалась, ведь у него должно быть все самое лучшее.
Хлопнула входная дверь, послышались тихие, мягкие шаги, в нос ударил запах дорогого парфюма. А вот и он. Приперся, дорогой.
Раньше у Джен замирало сердце, стоило ей увидеть муженька. Красивый с бледной кожей, мужественными чертами лица, большими голубыми глазами в обрамлении пушистых, по-женски длинных черных ресниц и с мягкими светлыми волосами. Красивая линия губ, глубокий голос, в нем было все, по чему пускали слюни восторженные нимфетки и современные Лолиты, чем Сэм собственно и пользовался. Когда-то она была без от него. Он казался ей самым прекрасным, она боготворила этого человека, а сейчас не испытывала к нему ничего, кроме отвращения. Он казался ей тараканом, жалким насекомым, которого так и хочется придавить.
Уже в который раз она представляла себе, как берет нож, подходит к нему сзади, что бы он не успел догадаться о ее намерениях, приставляет лезвие к горлу и со всей силы на которую только способна, проводит рукоятью по шее, разрезая все сосуды и артерии, как потом истерически смеясь, пинает тело мужа, как умывается его кровью, хлещущей из глотки. Или же просто вырубает его, а потом медленно пытает. Начнет она с ногтей. А ведь никто не придет на помощь, он всегда кричит, соседи привыкли. Можно было бы после разделать труп и накормить нескольких бездомных. Тюрьмы Ляттери все равно не боится, самое страшное, что могло произойти с ней - уже случилось.
Он спросил насчет ужина, на что Джен покачала головой, пробормотав пьяным голосом, что ничего не готовила, на что получила поток брани. Его слова пролетали мимо ушей, все равно он ничего нового ей не скажет. Наполнив рюмку, женщина поднесла ее к губам и вдруг ощутила резкую боль. Не понимая, что происходит, она коснулась источника боли - своих губ. На пальцах была кровь и осколки стекла. Он ударил по рюмке с такой силой, что Ляттери откусила край рюмки.
Новый ор и те же оскорбления. Это стало таким банальным, что просто скучно. Да, алкоголичка, да, жирная корова, да, дура набитая и да, страшнее, чем она на свете нет. Пора было придумать что поновее. О! Вот оно. Она еще и бревно в постели, которую трахать противно. А чем ты тогда раз в месяц занимаешься? Трахаешь эту тупую жирную корову.
Нож на столе. Большой, прямо, как в фильмах ужасов. Отлично подходит для разделки мяса. Быстрое движение – Сэм даже не думал, что Джен может быстро двигаться, но видимо злость, алкоголь и выброс адреналина заставили ее шевелится. Захват и нож у горла. Так хочется. Так хочется убить. Вот отличная возможность. Бытовые преступления не редкость в наше время, а сил у нее хватит, благо комплекция позволяет. Да и Сэм, при всей своей красоте просто смазливый слабак, таракан в дорогом костюме, не более.
- Слушай меня, да-ра-гой, - издевательски протянув это шаблонное обращение к супругу, прошипела Ляттери, продолжая давить лезвием на его горло, - Внимательно слушай и запоминай. Сейчас ты развернешься и уйдешь отсюда на х*уй, ясно тебе бл*дский пизд*страдатель? Иначе я просто тебя убью, зарежу, как какую-нибудь ёб*ную свинью. Мне не слабо, поверь, - она надавила еще сильнее, послышался сдавленный писк мужа, а по тонкой шее мужчины потекла бардовая струйка крови, - И терять мне тоже нечего, тюрьмы не побоюсь, отсижу, ничего корона не свалится, о тебя со свету сживу. Больше тебя в моей жизни не будет. А теперь пшел вон.
Толстуха убрала нож от горла и толкнула муженька вперед, а после не сдержавшись, послала нож ему в след. Ее временное оружие, описав красивую дугу вонзилось в стену аккурат над головой Сэма, что придало ему еще большее ускорение. Хлопнула дверь и только запах мужских духов напоминал Джен о его присутствии. Но ей было плевать. Сев за стол она принялась за початую бутыль. Теперь был повод – она свободна.